Все, как у людей: МХАТ им. Горького в поисках героя

Спектакль «36 часов из жизни одинокого мужчины» – новая версия известной постановки по роману Юрия Полякова «Грибной царь». Команда МХАТ не просто вернула в репертуар, но создала новую версию спектакля. Это новая редакция текста, новая сценография, а также реализация идеи режиссера Александра Дмитриева о «перепрошивке» контекста под современные реалии — и вот герои появляются в сюжете уже и в виде иконки на телефоне.

В этом романе есть некий секрет

Валентин Клементьев, Народный артист России, исполнитель роли главного героя — бизнесмена Свирельникова, которому и отпущены эти 36 часов, говорит:

«Это не первая встреча, десять лет назад мы попробовали реализовать этот замысел на малой сцене. Инсценировка всегда сложнее постановки пьесы. Сегодняшняя наша попытка — это попытка актуализации материала, его перепрочтения в современном контексте. Сам герой вневременной, он типаж, который мог оказаться в любом времени. Свои 36 часов он проживает в попытке понять, что с ним происходит, и в невозможности полностью это осознать. Все мы жили в 90-е, но выживали по-разному. В этом романе есть некий секрет, и мы понимаем, что он не про 90-е, он про человека. Этот секрет, надеемся, зрителю интересен».

Вопрос наличия Бога в самом себе

Владимир Халтурин, исполнитель роли друга и врага главного героя — Веселкина, тоже пытается разгадать секрет — секрет своего героя:

«Когда я был назначен на эту роль, то немного ужаснулся. К нему у меня лично антипатия, а я должен его понять, понять, где его боль, его край, его совесть. И ведь неслучайно через весь спектакль у Полякова проходят черви, которые пожирают нас изнутри. Эта метафора — он о многом. Веселкин ведь не просто идет по головам, он спит с женой своего друга, и не просто друга, а боевого товарища. Как это возможно? А возможно. Он прекрасно вписался в то время, да и в нашем времени таких героев немало. Мы сейчас во МХАТ занимается поиском героя, исследованием антигероев. Тут четко запечатлено время, которое мы помним — сам помню, как в те времена бегал на Тушинский рынок менять полученный кофе на… детское питание. Но вопрос не во времени, а в наличии некой червоточины в человеке и то, как он с собой справляется. Это вопрос личности, вопрос совести и наличия Бога в самом тебе. В этом главный вопрос спектакля».

Вверх по лестнице, ведущей вниз

Сценография спектакля изысканно лаконична. Экран на сцене, пара стульев, и лестница, просматриваемая насквозь — по ней герой то взбирается наверх, то спускается вниз, на ее вершине он расстается с жизнью — внезапно падает из руки телефон, со звуком выстрела ударяясь о сцену — и нет господина Свирельникова. Нет больше его метаний, разводов, намерений жениться, вечных хлопот о решении постоянных проблем, тревоги о несуществующей слежке и опасности, переговоров и встреч, женщин и девушек, денег и забот… В звенящей тишине понимаешь, вот так и ты рискуешь упасть в забеге за успехом, на одной из ступенек карьерной лестницы.

Вне времени

Действительно, история не о пресловутых 90-х, создателям спектакля удалось наполнить ее смыслом вне времени. И задник, превратившийся в экран, где мы видим то аватарки абонентов, то путешествие по лесу и червей, становится своего рода приметой нашего времени — мы ведь и правда живем в экранах смартфонов. Не звонит он пять минут — и ты в тревоге. А не видел близкого человека месяц — и не переживаешь. Загадка…

И герой спектакля постоянно в телефоне — звонки, звонки, звонки… То от него чего-то хотят, то он чего-то хочет. Денег, заказов, контрактов, и… лишь близкие — любви, внимания, ребенка… Но в этой какафонии «хочу» герой уже перестает понимать, что происходит, не слышит сам себя.

Все, как у людей

Эта фраза девушки, которая могла бы стать женой Свирельникова и матерью его ребенка, брошенная в разговоре о грибах (мифический грибной царь вообще отдельный персонаж сюжета), вдруг цепляет, и ты понимаешь, где могла быть стартовая точка этих метаний.

А ведь и правда, чего хотели герои, ставшие из друзей — врагами, из партнеров — конкурентами, из близких — чужими. Всего-то навсего, чтобы было «как у людей». А потом вдруг захотелось лучше, еще лучше, и этот бег по кругу стал неостановим.

Не зря же на сцене есть и образ священника, очень тонко сыгранного Сергеем Кисличенко. Артист не сразу принял эту роль, даже советовался со своим духовником, но именно батюшка, сыгранный довольно отстраненно, как нечто над проблемами стяжательскими и бренными, дает повод задуматься, кто ты, своим ли путем ты идешь, как и когда ты делаешь свой выбор.

36 часов вполне можно, как любят сейчас делать разного рода коучи, разобрать на детали — столько-то часов ушло на телефон, столько-то на общение с дочерью (довольно проблемное), столько-то на «дела амурные», столько-то на случайные разговоры, и возникает вопрос — а когда же человек говорит сам с собой? Может, именно от этой немоты душевной, неумения услышать и прочувствовать самого себя, и останавливается сердце?

Зачем?

Как сложно определить жанр, что же такое «36 часов» — трагедия одиночества, современный городской детектив, или даже местами мелодрама, так же сложно ответить и на вопрос — почему… почему мы выбираем то или иное в своей жизни?

Артисты МХАТ ищут ответ на эти вопросы вместе со зрителем — тем, кто загодя покупает билет или спрашивает лишний у знаменитых дверей, тем, что выходит из зала с влажными глазами или похлопывая друг друга по плечам, тем, что осуждает либо жалеет главного героя. Главное, что объединяет столь разных людей — они идут во МХАТ за эмоциями и поводом задуматься — о жизни и о себе. В этом и есть секрет классического театра, бережно сохраняющего свои традиции, но умеющего говорить со зрителем на языке своего времени.

2 февраля можно будет сделать попытку разобраться в спектакле, людях и себе снова.. За 36 часов жизни героя и полтора часа спектакля на большой сцене МХАТ им. М. Горького.